В ОЖИДАНИИ... (НАЧАЛО) 

О новом сольном альбоме гитариста ДДТ Вадима Курылева можно было слышать уже не однократно из разных источников. И вот в октябре он должен появиться, по крайней мере, в Петербурге.
Альбом по сей день без названия (предварительное — "Дождаться Годо", так называется одна из песен, вошедших в него). В отличие от предыдущего альбома "Булавка для бабочки", здесь стилистически переплетено больше стилей, музыка более жесткая, тексты иногда более злые, в хорошем смысле, что как-то очень актуально звучит на сегодняшний день. Иногда возникают тяжелые психологические ощущения — слишком мастерский и глубокий пессимизм. И тем приятней неожиданно находить там песни вызывающие очень светлые и теплые чувства. Это, например, "Последний Адам", песня, написанная под впечатлением Милорада Павича, хотя если бы Вадим Юрьевич сам об этом не рассказал, наверное, никто бы и не догадался, потому что в первую очередь это похоже на него самого, как бы пропущено через призму собственных чувств…


Диск вообще необычен в сравнении со своими предыдущими альбомами и с работами своих коллег, вызывает особенный интерес появление здесь таких сюжетных, в некотором смысле даже почти бытовых, песен. Во всех этих произведениях переплетено очень много граней, перечислить все просто невозможно, и как обычно бывает в таких случаях — долго слушать не рекомендуется…


Сам автор совершенно точно назвал это литературно-психоделическими рок-песнями. 


— Ты хотел сделать альбом песен, посвященных Петербургу, часть их и составляет новый альбом ("Судьбы и стены" и др.)?..

- Фактически это и есть тот самый альбом. Он посвящен не только мостам и стенам, но и внутреннему миру человека, живущего в этом городе. В повседневности городской жизни мы редко задумываемся о метафизической связи наших душ с этим местом на земле, которое называется Петербургом. Город предлагает нам духовную наполненность жизни взамен материальной. Нет денег, плохо с жильем, но зато ты живешь как бы в музее. Плохой климат отнимает здоровье, но ты чувствуешь себя здесь частью истории. Большинство этих песен за небольшим исключением написаны в Петербурге. Например, текст "Последнего Адама" я написал в Екатеринбурге во время гастролей. Частые отъезды из Питера только помогают понять и полюбить этот город. По-настоящему я полюбил его, когда мне довелось прожить несколько лет в Москве.

 — Новые песни отличаются от твоего последнего альбома и по музыке и по текстам, ты можешь объяснить, чем они отличаются для тебя, по крайней мере?
— Каждый альбом, это итоговая черта определенного периода жизни. Я не хотел бы анализировать свои новые песни, сравнивая их со старыми. Это дело слушателя. Могу только сказать несколько слов о стилистике и содержании нового альбома. Я хотел создать литературно-психоделический цикл рок-песен. Музыкой это назвать трудно, но звуковое искусство — это не всегда музыка. Не так важно, куда это стилистически отнести, к русскому року или к альтернативе. В идеале я хотел совместить эти понятия. По сути это авторская песня с использованием элементов рок-музыки разных эпох: от хард-рока конца 60-х до пост-гранджа конца 90-х. Условно я назвал все это "пост-рок". Большое место в музыкальной канве альбома отводилось электроскрипке Никиты Зайцева. Мы решили оставить все как было, минус скрипка, заменить Никиту все равно не возможно. Кое-что я попытался изобразить в "Белой песне" одними гитарами. Получилось что-то отдаленно похожее. Никита был очень важным участником этого проекта, к сожалению, все затянулось, и когда дело дошло до записи, его уже не было с нами. Остались лишь некоторые черновые записи, которые увидят свет в какой-нибудь антологии. Я имею в виду черновые записи для моего альбома. 

— Те песни, которые войдут в твой новый альбом, написаны давно или среди них есть и новые?
— Работа над альбомом началась уже два года назад, и основная часть этих песен была написана тогда. Но в процессе работы, начали добавляться более новые Поэтому он сейчас получается такой объемный. Я не знаю, может, я еще что-то уберу оттуда в последний момент. Но пока он по времени больше часа.

— Песни в этом альбоме связаны со многими литературными произведениями, у них есть какие-то свои истории, они посвящены кому-то...
— Многие песни навеяны любимыми книгами, но не стоит напрямую связывать их. Так "Степной волк" — это не герой Гессе, а скорее я сам, идущий по Петербургу темным осенним вечером домой со студии. В "Дождаться Годо" очень мало от пьесы Беккета, разве только ощущение абсурдности жизни. Это история без конкретных прототипов, просто мне хотелось написать песню-рассказ, немного грустную и трогательную, почти бытовую, действие которой происходило бы всего на протяжении нескольких часов. Главных героев двое, как и в пьесе, чего они хотят от жизни, они также не понимают, как и герои Беккета. В финале Годо так и не приходит, занавес, спектакль окончен — ожидание продолжается... Многие песни я буквально прочитал между строк у Павича, перенеся их ,так сказать, на петербургскую топкую почву. Получилось мрачновато, но как раз то, что нужно.

 — "Булавку для бабочки" ты записывал практически один, этот альбом уже с группой, сам процесс, видимо отличался? У тебя получилось сделать то, что ты хотел? Тебя устраивает результат?
— Главное отличие для меня все же в материале, а не в способе его передачи. Все это задумывалось как "живой" концертный проект, который без группы был бы просто невозможен. Мы и записывать все хотели "вживую", но это оказалось технически невыполнимо. Поэтому получилась студийная версия, хорошо сыгранная, но более "мертвая"... Я рад, что мы вообще это записали, хотя и не совсем так, как задумывали. Бесконечно благодарен моим друзьям музыкантам за то, что помогли мне воплотить это безумие и "вживую", и на студии. Это Паша Борисов, человек который меня всегда поддерживал в трудную минуту, Коля Першин, который ненавидит панк-рок, но мужественно выполнял все, что от него хотели, Игорь Доценко, спасавший ситуацию, когда она казалась безвыходной, Саша Бровко, который находил время сидеть со мной на студии по ночам в качестве звукорежиссера, Игорь Сорокин, с которым мы все это в конце концов свели и отмастерили.
Всем спасибо! 

— Тебе достаточно трех человек для того, чтобы воплотить ваши замыслы?
— Репетировать у нас было обычно мало времени. Втроем легче собраться, легче песню разучить, меньше оборудования надо для концерта. Было, конечно, интересней с Никитой, но ему не надо репетировать, он играл сразу и был настолько исключительный и оригинальный, что заменить его просто невозможно. Поэтому мы играем втроем. У нас достаточно мобильная группа, маленькая. Мы выступаем иногда по клубам. 

— Что для тебя может послужить стимулом для написания песни (кроме Павича)?
— Главный стимул, это когда ты знаешь что то, что придумаешь, можно воплотить. Например, в период активных репетиций новые песни постоянно появляются. Когда мы начали репетировать с Пашей и Колей, из меня идеи так и посыпались. Трудно что-то сочинять, когда не знаешь для чего.

— Ты собираешься переиздать свои предыдущие альбомы?
— Да, собираюсь переиздать и забыть. Как и новый.

 — Ты уже думаешь о чем-то новом?
— Да, о новом альбоме ДДТ. 

— Ты отрицаешь возможность раскрутки этого проекта вообще?
— В том смысле, в котором это принято понимать, отрицаю. Я думаю издать этот альбом наиболее некоммерческим образом, для меня важнее, чтобы он вышел. Не хочу унижаться перед издателями, просить денег за него, обещать участвовать в промоушне. Выйдет он скорее всего на Антропе. Какая может быть раскрутка, если это неформатная музыка? По радио это не передают. В клубы приходит немного публики, концерты есть, теперь альбом выйдет — замечательно. Но чтобы "раскручиваться", надо делать более коммерческий, востребованный продукт, а такой задачи не стояло. Мы просто хотели поиграть то, что нам интересно.

Татьяна ТАРАСОВА, "Музыкальная газета", 2001, № 36

 


В ОЖИДАНИИ... (ОКОНЧАНИЕ)

 — Твои музыкальные вкусы и жизненные позиции сильно изменились со времени выхода "Булавки для бабочки", или не очень, чего тебе удалось достичь за это время?
— Во времена "Булавки для бабочки" я любил гитарный поп-рок, сейчас меня от него тошнит. Я не хочу делать то, что делают все. Наши знаменитые поп-группы, считающие себя альтернативой, играют то, что было альтернативой десять лет назад, а сейчас является продуктом MTV. Мне это не очень понятно. Альтернатива чему? Бедному Киркорову? Может быть. ДДТ? Вряд ли. Пока нашей "альтернативе", кроме своей попсоватости, нечего противопоставить монстрам русского рока. И это печально. В последние годы я больше увлекся музыкой экспериментальной и экстремальной. Полюбил авторский, литературный рок в лице Лу Рида, и даже совсем не рок в лице Л. Коэна и С. Гинзбурга. В этом году я слушаю много панка и пост-панка, меня это успокаивает. Столько хорошей музыки в мире, а по ТВ передают одну дрянь. Обидно. Мне удалось прочитать за это время кучу книг, посмотреть много хороших фильмов, послушать невероятное количество музыки, посмотреть несколько хороших спектаклей. Это мои главные достижения. 

— Музыканты TEQUILAJAZZZ "пустили под нож" новый альбом, над которым работали год по той причине, что они пересмотрели свое отношение ко многим вещам, у тебя не было такого момента переоценки ценностей?
— По отношению к альбому? Мы его несколько раз записывали заново. Но сильно менять его концепцию идеологически-музыкальную не стали. Потому что все-таки хотелось сделать его таким, каким он был задуман изначально. Когда так долго работаешь над одним проектом, в конце уже перестаешь понимать что хорошо, а что плохо. Если начать сильно что-то перекраивать и переделывать, можно уйти вообще черт знает куда. Я считаю, что это альбом не 2001 года, а 1999-го. Но через пять лет это не будет играть никакой роли. 

— А если говорить не о музыке, а о жизни в общем?
— Бывает. Хотя с возрастом это все реже. Чем старше становишься, чем крепче утверждаешься в своих принятых решениях и мнениях. Потому что частая перемена мнений и переоценка ценностей очень мешает жить, сбивает с жизненного ритма, курса. И получается, что ничего не успеваешь в результате. 

— То, что ты делаешь, совпадает с тем, что бы ты хотел делать? Ты получаешь от этого необходимое удовлетворение?
— Частично совпадает. А удовлетворение вещь такая мимолетная, что иногда даже трудно вспомнить это ощущение.

 — У людей часто вырабатывается такая скептическая философия, циничное отношение ко многим жизненным вопросам...
— Видимо, это защитная реакция, со временем человеку приходится укреплять свои жизненные позиции чем-то более надежным, чем юношеская трепетность.

 — Фестиваль "Нашествие" в этом году для тебя отличался от других фестивалей?
— Это было похоже на настоящий рок-фестиваль, что сейчас редкость. По крайней мере, второй день был альтернативно-панковский, хотя многие московские журналисты возмутились. Но мне кажется, это и придало всему фестивалю рок-н-ролльную направленность. В прошлый раз ДДТ не участвовали в "Нашествии" именно потому, что это был просто большой концерт популярных групп, поэтому Юра Шевчук отказался в нем участвовать. Козырев предложил на будущий год обсудить с ним, как должен выглядеть этот фестиваль по мнению Юры, что бы для ДДТ был резон там выступить. Позиция Юры была такова, что в фестивале популярных исполнителей, нам нет никакого смысла выступать. Козырев хотел чтобы группа ДДТ своим выступлением поддержала фестиваль, Юра посчитал, что этот фестиваль и так достаточно популярный и ДДТ там делать нечего. Смысл в том, чтобы мы кому-то помогли своим участием. А помочь мы могли только тем, что с нами выступят группы широко не известные, у которых нет выхода на широкую публику, но они достойны того, чтобы их увидели и услышали многие. Только тогда участие ДДТ в таком мероприятии будет иметь смысл. Сейчас, по прошествии времени об этом уже не хочется вспоминать — поп-журналистская мафия вылила столько дерьма на этот фестиваль, как будто ничего хуже у нас в стране не происходило со времен второй мировой. 

— Ты готовишь к выпуску альбом Никиты Зайцева, с чего это все началось, и что сейчас происходит с этим альбомом?
— Пока неизвестно, что из этого получится. Никита записал целый альбом, но он не доделан. Там на сорок пять минут музыки, семь или восемь композиций импровизационных на скрипке с добавлением кое-где фортепьяно и второй скрипки. И он дальше хотел раскрашивать это другими инструментами, пригласить для участия в этом проекте музыкантов, но не успел. Я был в курсе его планов, мы с ним вместе обсуждали, что из этого можно сделать, прослушивали композиции. Обсуждали что так, что не так, что можно сократить, что добавить. Теперь я взял на себя смелость доделать эту работу. Сам по себе этот альбом уже существует, как его записал Никита. Но я хочу сделать такой вариант, который, по моему мнению, он хотел бы услышать в конечном результате. Это проект наглухо некоммерческий, музыка экспериментальная.

— В этом альбоме принимал еще кто-то участие кроме тебя и Никиты?
— Больше никто, кроме звукорежиссеров , конечно. Но я еще тоже толком не принял участие, только попробовал, что можно сделать. А сделать можно много. Сейчас я добавляю туда себя.

— Гитары?
— Что под руку подвернется, какие угодно инструменты, это абсолютно не важно. В одной песне я могу добавить гитару, в другой — барабаны или бас, что угодно. Где-то я могу добавить клавиши или просто спецэффекты какие-то звуковые. Кое-что я уже записал, но это еще не все. Может быть, в лучшем случае половину того, что запланировал. К сожалению, недостаточно свободного времени. Надеялся успеть к годовщине смерти, но не успел. Я думал, что раньше закончу свой альбом, а закончил только что. Если бы я знал, что дело так затянется с моим альбомом, я бы доделал альбом Никиты сначала. С другой стороны может это и лучше, что все отложилось. Есть время осмыслить. 

— На концертах из "Булавки для бабочки" вы играете старые песни или только новые?
— Старые песни мы играем, но очень редко. Как-то они не вяжутся с новой программой. Перефразирую известную поговорку Чижа и Полковника: старые песни играют те, у кого новые плохие. Не хочу , чтобы это было про меня...


Татьяна ТАРАСОВА, "Музыкальная газета", 2001, № 37

(c) Музыкальная газета
http://www.nestor.minsk.by/mg/2001/36/mg13601.html
http://www.nestor.minsk.by/mg/2001/37/mg13703.html